Монашка осень. Ветрено и тихо.
Белеет в лужах хрупкое стекло.
И смотрят церкви — как святитель Тихон,
Задумчиво, прозрачно и тепло.

Дымит, как пуля, след костра-бродяги,
Где Лермонтов проехал на Кавказ.
Тифлисский тракт весь в яблоках и влаге,
Как нежный, чистый поминальный час.

Шум детворы у школьного причала,
Мерцанье окон ближнего села.
Задумчиво, красиво и печально
Вечерние звонят колокола.

И вспомнится вдруг в сини безмятежной
Былой эпохи и вино, и яд,
И лик Кольцова кротко-безутешный,
И Мандельштама обречённый взгляд.

Не притупилась и не исчерпалась
Тоска пространств и боль народных ран.
И не смиренье вижу, а усталость,
Когда вхожу в твой венценосный храм.

Наверное, поэтому так долго,
Так медленно в заманчивой дали
Под спудом неоплаченного долга
Колышутся седые журавли.
(2008)