Мне сегодня припомнилось снова,
Как в Задонщину, в край соловьев,
Прибыл корпус казачий Белова
Отдыхать после трудных боев.

Эскадроны вплывали в деревню,
Черных бурок неся паруса.
Шелестеть перестали деревья,
Расцветали ребячьи глаза.

— Эй, малец, подержи-ка уздечку,
Искупаем коня под горой...
Занималось восторгом сердечко
У счастливца, он шел как герой.

А когда мелодичные шпоры
Разговор повели вперезвень,
На всех окнах взлетели вдруг шторы
И с окрестных со всех деревень
Потянулись девчата и вдовы
На оркестра призывную медь.
— Ну, станцуем, красавицы?
— Что вы,
Нам бы только глазком посмотреть...

«Синенький скромный платочек» —
Грянули трубы враспев.
Любовались мамаши на дочек. 
И молодки, лицом посветлев,
Забывали свои неудачи,
Чуть стесняясь, как бы не спеша,
Клали руки на плечи казачьи.
Ах ты, ночка, как ты хороша!

Угасая, летел над долиной
Отголосок смолкавшей трубы.
Но журчал и журчал соловьиный
Зов глубинный: живи и люби.

Бабье лето короткое, где ты?
Муж погиб и казаку — в бои.
Это были во мраке просветы,
Хоть пять ночек, да будут мои.

До чего же теплы эти бурки,
Раньше грелась-то под пиджаком!
Деревенские переулки
Полюбили меня с казаком.

— А у нас ведь, ты знаешь, Казачье —
Есть такое над Доном село.
Что мне делать, когда ты ускачешь?
А ускачешь, уже рассвело.

— Я вернусь, — обещали девчатам.
Да не все и дошли до станиц.
Но росли с той поры казачата
В наших селах со смуглостью лиц,
Что любили ходить распояской,
И фуражки носить на чубах,
И девчат завлекать жаркой пляской
С пересвистом на жарких губах.

И на нынешних свадьбах нередко
Вдруг иная старушка тайком
Вспомнит, как не она, а соседка
Целовалась всю ночь с казаком.