Я помню лагерь на Плющани,
Где царствовал Б. Г. Лесюк.
Туда с туристскими вещами,
Плутая лесом, как барсук,
На посох опираясь - сук,
Добрался ваш слуга под вечер.
Объявлен вскоре был «аврал».
Б. Г. «вселагерное вече»
Перед палатками собрал
И речь короткую держал,
Острей, чем боевой кинжал.
Вот что сказал туристам вождь:
«Трехдневный непрерывный дождь
Дежурной вахте спутал карты.
Ей даже в боевом азарте
Не одолеть горы крутой
С кастрюлей, полною водой.
Мы - на горе, родник - у Дона.
Живем, друзья, в лесу - не дома!
И кто ненастною порой
Гэтов помериться с горой
Своею удалью и силой?!
Кого б нелегкая носила
С водой из родника для кухни,
Но так, чтоб под гору
                           не рухнуть?!
Нам нужен не один герой!
Ведь вы, друзья, лихой народ!
Кто доброволец, шаг вперед!»
И сделал шаг вперед весь строй —
Необходим мальчишкам подвиг!
В строю нет места трусам
                                       подлым!
Лесюк иного и не ждал.
Он молча взглядом награждал
Ребят, чьи руки и сердца
Творить способны чудеса!
Линейку обведя глазами,
Б. Г. сказал: «Решайте сами!»

А дальше было так: наряд
С почетом нес наш спортотряд.
Мы поработали ударно
И заслужили благодарность.
Когда Лесюк, собравший сход,
Нас пригласил в большой поход
На шлюпках, аж до Волгограда!
Такая вот была награда...

Не вырвать, видимо, клещами
Воспоминанья той поры
Из поседевшей головы.
Как будто вновь с крутой горы
Любуюсь Доном у Плющани.
Я мест таинственней и краше,
И заповедней не встречал!
Недаром живописец Лашин
Обрел здесь творческий
                               причал...

Бьют волны в берег под ногами,
Дон огибает мыс Поганый.
И дуб сюит, замшел и стар.
Возможно, видел он татар.
Не раз степей азовских сброд
На мыс переправлялся вброд,
Когда в набег пускалась стая.
И мне казалось: Русь святая,
Бессмертная, как быль, седая,
Ее неистребимый дух
Незримо царствует вокруг.

Не раз у Дона дуб дремучий
Виденьями мальчишку мучил.
Ветвями на ветру скрипел,
Казалось, вещий ворон пел,
Что в час тревоги берега
Встречали стрелами врага.
В оврагах серые гадюки
Из ям сырых, из-под корней
Ползли, как высохшие руки
Тех, кого свергла смерть
                                  с коней.
И мнилось, будто прах из гроба —
К живому переполнен злобой —
Из колдовских тянулся сил,
Чтоб трав никто здесь не косил!

Здесь плещет из кремнистой
                                       щели,
Бежит из мрачных подземелий,
Как из неволи полонянка,
Речушка малая — Плющанка —
И точит известняк, и мелет,
Стремит в спасительную зелень,
В лесную глушь
                          хрустальный ток —
Воды колодезной поток,
Чтобы пополнить силы Дону,
Как брату старшему, родному.