В память мне от деда не осталось
Ни пилотки и ни кирзовых сапог.
А война жестокая старалась,
Чтоб домой вернуться он не смог.
Он дважды выходил из окруженья,
Дважды тяжело он ранен был.
Но, несмотря на воронов круженье,
Мой дед дорогу к дому не забыл.
По пыльной дороге шагает мой дед,
А я за ним мысленно топаю вслед.
По пыльной дороге шагает с войны,
Так долго не видел детей и жены!
Вот видит вдали он Гатище село,
Село то войною почти что смело.
Присел на обочину, фляжку достал,
А пить из нее почему-то не стал.
Но внутренний голос сказал: «Ты открой,
И пей за здоровье, не за упокой».
Вдруг дед обернулся и видит вдали -
Бежит по дороге мальчишка в пыли.
Его тихим взглядом к себе поманил,
И в голосе с дрожью его он спросил:
«Ответь мне, парнишка, всего не тая,
Скажи дорогой, а жива ли семья?»
И мальчик ответил: «Тебя они ждут.
Но, правда, пока что в землянке живут».
В сцетине солдата застыла слеза...
Но оставались сухими глаза,
В которых война не посеяла страх,
В которых светился горящий Рейхстаг.
По пыльной дороге подвода идет,
На ней моя бабушка деда везет:
«Да что ж ты, Кузьмич, пол-Европы прошел,
Ну, а до дома версты не дошел?!»
Недолго прожил на земле дед Иван,
И умер он вскоре от нажитых ран.
Но память о нем в моем сердце живет,
И верю, что внук мой однажды споет:
«По пыльной дороге шагает прадед,
А я за ним мысленно топаю вслед.
По пыльной дороге с войны он идет,
Не зная, что правнук о нем пропоет!"